В Рейксмузеуме Амстердама появились еще две работы: это два овальных портрета Рембрандта с изображением супружеской пары Яна и Яапген. Две мини панели (19,9 на 16,7 см) были предоставлены в долгосрочную аренду музею генеральным директором компании Reggeborgh в Рейссене Генри Холтерманом. Холтерман — зять покойного Дика Весселса, строительного магната из голландской провинции Оверейзел, который скончался в 2017 году. Весселса, входившего в список богатейших людей Нидерландов, характеризовали как дружелюбного ворчуна и миллиардера, предпочитавшего обедать сэндвичем с фрикаделькой и тарелкой супа. Он не любил блеска и гламура, поэтому крайне редко появлялся на вечеринках. Будучи лидером международного концерна, Весселс почти не говорил на иностранных языках. После ухода магната империю унаследовал его зять Генри Холтерман. Сам Генри Холтерман практически неизвестен внешнему миру, не считая его партнеров по бизнесу. Он редко дает интервью и не любит публичность даже больше, чем его покойный тесть.
Золотая чаша Оранских
У этой семьи установились давние и тесные связи с Рейксмузеумом. В 2019 году Генри Холтерман уже передал другой шедевр в долгосрочную аренду музею в Амстердаме. В тот раз это была золотая чаша, созданная в 17-ом веке. Чаша из чистого золота была выполнена в 1610 году голландским мастером Паулюсом ван Вианеном по поручению герцога Брауншвейг-Люнебургского, имевшего видное положение при пражском императорском дворе. Золотых и серебряных дел мастер Паулюс Вианен был родом из Утрехта, но много путешествовал, выполняя заказы великосветских особ. В 1623 году кубок перешел к старшей дочери герцога, Софи, которая была замужем за Эрнстом-Казимиром Нассауским-Дитцем, штатгальтером Фрисландии и Дренте. С 1711 года чаша входила в сокровищницу штатгальтеров Гааги, а позже, до 1881 года находился во владении голландской королевской семьи. Кубок Паулюса ван Вианенам можно считать самым значимым сокровищем Оранских за всю историю. В девятнадцатом веке в связи с браком Вильгельма Фюрста Фон Вида и Марии Оранской-Нассау чаша была унаследована семьёй Фон Вид из Германии, став одним из самых бесценных экспонатов частной коллекции, пока ее не приобрела семья Холтерманов.
Два овальных портрета Рембрандта Холтерман также приобрел в частном порядке на аукционе прошлым летом за 13 миллионов евро. По словам мецената, он предоставил эти две панели в долгосрочную аренду Рейксмузеуму, во-первых, по причине того, что в этом музее хранится самая большая в мире коллекция картин гениального живописца, а во-вторых, потому, что команда музейных экспертов провела сложнейшие исследования этих работ художника. Учитывая эти факты и давнишние прочные связи семьи с музеем, Холтерман считает совершенно логичным то, что эти два шедевра Рембрандта должны принадлежать именно Рейксмузеуму.
Два овальных портрета Рембрандта в залах Рейксмузеума
Безусловно, сотрудники Рейксмузеума безмерно благодарны семье Холтерманов, что их коллекция пополнилась еще двумя произведениями живописца с мировым именем, и теперь миллионы людей смогут наслаждаться ими в залах музея в Амстердаме.
С декабря 2023 года картины получили постоянное место в зале, посвященном ранним произведениям Рембрандта. Возможно, логичнее было бы вывесить портреты Яна и Яапген рядом с портретами супружеской пары Мартена Солманса и Опьен Коппит. Тогда бы у посетителей была возможность видеть рядом два самых маленьких и два самых крупных портрета великого художника, которые он когда-либо написал. Но у сотрудников музея есть своя точка зрения на этот счет. Мартен и Опьен, согласно договору, заключенному между Лувром и Рейксмузеумом, переедут в Париж в январе на восемь лет. Эти два самых больших портрета Рембранда были приобретены несколько лет назад за 160 млн евро двумя музеями на договорной основе. Об этом можно почитать по ссылке выше.
Два овальных портрета Рембрандта на аукционах
Портреты Яна и Яапген Рембрандта долгое время были вне поля зрения почитателей живописца. Вновь они «всплыли» на поверхность два года назад. До этого в последний раз их видели в 1824 году на аукционе Christie’s. С того момента ценители искусства и ученые потеряли их из виду. Известно было лишь то, что в 1760 году панели были проданы Мартеном тен Хове, который, праправнуком Яна и Яапген. Было очевидно, что до 1760 года портреты оставались в семье, переходя из поколения в поколение. Два прошедших столетия овальные портреты Рембрандта находились в одной британской частной коллекции, поэтому о них не было никакой информации. Они так и оставались в тени до тех пор, пока семья Холтерманов не приобрела их на аукционе Christie’s в Лондоне прошлым летом.
Водопроводчик Золотого Века
На панелях, написанных Рембрандтом в 1635 году, изображен Ян Виллемс ван дер Плюйм и его супруга Яапген Карелс. Ян был богатым городским водопроводчиком и кровельщиком из Лейдена. Конечно, это не был водопроводчик в современном понимании этого слова, расхаживающий в спецовке с чемоданчиком инструментов по улицам Лейдена. Сфера деятельности людей этой профессии была гораздо шире, чем может показаться. Голландские города 17-ого века с их каналами из-за своего расположения ниже уровня моря традиционно очень зависели от хорошо действующей системы водоснабжения и канализации. Вопросам водозащиты в Голландии во все времена уделялось огромное значение. Города быстро росли, и возникла острая потребность в хорошо функционирующих системах водоснабжения и канализации. Водопроводчики сыграли решающую роль в установке и обслуживании этих систем. В Золотой век водопроводное дело в Амстердаме, Лейдене, Харлеме и многих других городах Голландии достигло своего расцвета. Зачастую работа кровельщика и водопроводчика были напрямую связаны, поскольку кровельщики устанавливали на крышах свинцовые листы, которые, в свою очередь, должны были способствовать тому, чтобы вода и влага не проникали в дома. Поскольку в то время кровельные листы и водопроводные трубы изготовляли из свинца, отсюда и происхождение слова «водопроводчик» в голландском языке — loodgieter. Дословно оно означает «отливщик свинцовых пластин», которые использовались для изготовления труб и листов для покрытия крыш. Водопроводчики и кровельщики входили в одну гильдию. В ту же гильдию входили каменщики и производители насосов.
Рембрандт и семейные узы
К моменту написания этих двух небольших панелей Рембрандт был уже самым востребованным портретистом в Амстердаме. Как уже говорилось, вновь обнаруженные портреты датируются 1635 годом. На тот момент Яну Виллемсу ван дер Плюйм было 69 лет, а его супруге, Яапген Карелс 70. Семья была весьма обеспеченной, о чем можно судить по состоянию, которое они оставили после себя детям. Это было 15 домов в городе Лейден, а кроме того, каждый из их отпрысков унаследовал по 16 000 гульденов, — совсем неплохое наследство по тем временам.
Несмотря на то, что обычно члены семьи считаются самыми «удобными» натурщиками, поскольку всегда находятся «под рукой», Рембрандт никогда не создавал портретов своих родственников именно в виде их собственных портретов. Жену Саскию, сына Титуса, свою мать Корнелию он писал как моделей во всевозможных образах для различных сцен (если не считать рисунок Саскии-невесты, да и то, это не картина, а рисунок). А вот Яп и Яапген изображены художником именно такими, какими они были. Кроме того, это самые маленькие по размеру работы Рембрандта. Консерватор Рейксмузеума Джонатан Биккер вообще заявил, что для него это явилось самым главным открытием жизни. Почему же Рембрандт, не писавший как таковых портретов членов своей семьи, сделал исключение в данном случае, мы, вероятнее всего, никогда не узнаем. В семнадцатом веке семейные отношения очень много значили. С родственниками не только делились радостями и горестями, но и как правило, вели общий семейный бизнес. Есть предположение, что художник написал эти портреты, как дань уважения или как одолжение своим родственникам. Возможно, кто-то из детей пары попросил его об этом и он не смог отказать.
Яна и его жену Яапген связывали с семейством Рембрандтом ван Рейном родственные узы. Они тоже были выходцами из города Лейден. У пары было трое детей. Их сын Доминик женился на двоюродной сестре Рембрандта со стороны его матери, Корнелии ван Сёйтбрук. Их третий сын Виллем жил в Амстердаме. Ян и Доминик унаследовали профессию отца. Сад семейства ван дер Плюйм находился по соседству с садом матери Рембрандта. Единственный сын Рембрандта Титус был хорошим другом Карела, тоже единственного сына Доминика и внука пары Ван дер Плюмов. Карел впоследствии стал неплохим художником, и как полагают, брал уроки живописи у Рембрандта. Он стал одним из первых членов гильдии Святого Луки, основанной в Лейдене в 1648 году. Доминик в своем завещании оставил три тысячи гульденов старшему брату Рембрандта Адриану и его сыну Титусу. Это была весьма приличная сумма для того времени. К сожалению, в 1668 году, в возрасте 26 лет Титус скончался в Лейдене, вполне вероятно, что это произошло в доме Карела ван дер Плюйма, где когда-то проживали бабушка и дедушка Карела. Доподлинная причина кончины Титуса неизвестна, но похоронен он был в Вестеркерк (Западной церкви) в Амстердаме. А через год не стало и самого Рембрандта.
Два овальных портрета Рембрандта — подлинники или копии?
Когда два овальных портрета Рембрандта вдруг «всплыли» на рынке произведений искусств, возник правомерный вопрос, действительно ли они принадлежат кисти великого мастера. Одно время у специалистов были предположения, что портреты могли быть выполнены подмастерьями из студии Рембрандта. Оба портрета почти 200 лет находились в частной коллекции в Британии. До последнего времени они не появлялись в основных каталогах работ Рембрандта. О них не знали историки искусства, их никто никогда не исследовал. Поэтому было очень важно определить, действительно ли они были написаны Рембрандтом.
Исследования показали, что оба портрета написаны в быстрой манере письма, очень точно и качественно. Обработка краски указывает на руку Рембрандта. Результаты полностью совпали с данными по другим работам мастера того периода, с которыми их сопоставляли. Изыскания проводились очень тщательные и обширные, в том числе с помощью рентгенофлуоресцентного сканера, который анализирует, какие химические элементы входят в состав краски. Также брались крошечные образцы по краям картины, чтобы изучить грунтовку и количество красочных слоев. По мнению специалистов Рейксмузеума, результаты рентгеновской и инфракрасной фотографии, а также анализ образцов краски предоставили убедительные доказательства того, что два овальных портрета Рембрандта принадлежат его кисти. Также проведенные анализы позволили увидеть, какие изменения вносил художник в свои творения во время работы над портретами. Эти изменения заметны как в белых плиссированных воротниках супругов, так и в чепчике, на голове Яапген.
До того как на рынке произведений искусств «всплыли» эти две панели Рембрандта, были известны две более крупные версии этих портретов. Изабелла ван Эген, архивариус города Амстердама, опознала их как изображение Яна и Яапгена в 1977 году, основываясь на описании панелей в аукционном каталоге 1760 года. Одна панель, с изображением Яна сегодня находится в коллекции музея в Вашингтоне, а вторая, на которой запечатлена его супруга, входит в собрание Метрополитен-музея в Нью-Йорке. Долгое время их приписывали кисти великого мастера, но с появлением маленьких панелей с изображением этой же пары, работы из американских музеев уже не рассматривают как подлинного Рембрандта. Теперь стало ясно, что большие портреты являются копиями маленьких панно.
У Биккера даже есть предположение, что маленькие портреты были написаны Рембрандтом на скорую руку (о чем можно догадаться по небольшому размеру и быстрому, схематичному стилю живописи) не просто так. Скорее всего, панели предназначались в качестве образца для какого-то другого художника, вероятно, из Лейдена, чтобы тот мог с них написать портреты большего размера. Хотя обычно все делалось наоборот: маленькие копии писались с больших работ.
Изучение провенанса двух маленьких портретов, проведенное Рейксмузеумом, показало, что маленькие и большие портреты были проданы на одном и том же аукционе в 1760 году. Но в силу того, что коллекционеры не были заинтересованы в собирательстве нескольких портретов одних и тех же людей, панели небольшого размера исчезли в британской частной коллекции на два столетия.
